История сохранила до нашего времени один протокол, заверенный подписями свидетелей, который стал фактом одного из самых необычных и значительных предсказаний, свершившегося в точности.
Карл XI, шведский король и отец Карла XII, отмечен историками как наиболее суровый и придирчивый из правителей.
Будучи человеком последовательным и к тому же сторонником централизованной власти, он во время своего правления сумел ограничить привилегии дворянства, власть сената и присвоил себе неограниченные полномочия. Опираясь на религию и просвещение, король был совершенно уверен, что его форма правления благо для народа и страны, и нисколько не сомневался в методах своего руководства. В конце жизни, когда он неожиданно овдовел, лишившись своей уважаемой жены Ульрики Элеоноры, Карл XI стал еще более мрачным и молчаливым, чем прежде, и еще ревностнее стал отдавать делам все свое время, отвлекаясь от мыслей о грядущем. В таком тяжелом расположении духа осенним вечером пребывал однажды король в своем дворце в Стокгольме. Рядом с его кабинетом, освещенным свечами и камином, находились обычно сопровождающие короля камергер граф де Браге и личный лейб-медик Баумгартен, любивший везде и всюду повторять, что он не верит ничему, кроме медицины.
Вечер затягивался, и быть рядом с нездоровым и брюзгливым старцем становилось не особенно приятно, но уйти невозможно, потому что разрешения на это монарх не давал. Граф де Браге несколько раз намекал на то, что его величеству пора бы отдохнуть, но отрицательный жест каждый раз оставлял собравшихся в прежнем положении. Врачу король на все его замечания ответил: «Останьтесь, я еще не хочу спать...»
После продолжительного сидения перед камином король встал и, походив некоторое время по кабинету, остановился перед окном, выходящим во двор. В то время король Карл XI проживал в старом дворце, а новый еще строился. Этот старый дворец занимал вершину холма Ритергольма и главным фасадом смотрел на озеро. Кабинет короля находился в боковом крыле подковообразного громадного здания, а в противоположном крыле, напротив кабинета, был устроен большой зал, в котором обычно собирались штаты (представители сословий) для заслушивания постановлений королевской власти. В этот вечер, стоя перед окном кабинета, Карл XI вдруг заметил, что окна зала напротив ярко освещены, что было, по меньшей мере, странно для такого позднего времени. И все освещение совсем не напоминало пожар, а, скорее, было праздничным или торжественным. Король некоторое время молчал, а граф де Браге уже совсем решился позвонить слуге и послать его посмотреть, что там происходит. Однако король остановил его: «Я пойду сам в эту залу...» Говоря это, Карл XI побледнел, а на лице отразилось выражение мистического ужаса. И все же он твердо и энергично вышел из кабинета, сделав знак камергеру и доктору следовать за собой. Хранитель ключей в это позднее время уже спал, но его подняли именем короля и отправили открывать зал. Он отпер первоначально галерею, через которую обычно проходили в зал штатов, и тут король и сопровождающие увидели, что стены ее обиты черной материей.
- Кто приказал обить эти стены? — спросил король раздраженно.
- Никто, государь, сколько я знаю, — смущенно ответил привратник.
- В последний раз, когда по моему распоряжению выметали эту залу, она была, как и всегда, обита темным дубом... Конечно, эта обивка не из придворного хранилища.
Быстрыми шагами король прошел уже более половины галереи, граф и привратник следовали за ним, в то время как доктор отстал, не понимая, что ему теперь делать. Он не хотел следовать дальше, но и остаться один не очень стремился.
- Не ходите дальше, государь, — обратился к Карлу XI привратник.
- Клянусь Богом, тут замешено колдовство. В эти часы... после кончины ее величества королевы... говорят, она сама прогуливается в галерее. Да помилует нас Господь!
- Остановитесь, государь, — в свою очередь обратился граф де Браге. - Разве вы не слышите странный шум, идущий из залы? Кто знает, каким опасностям может подвергнуться ваше величество.
- Государь, — заметил Браге, когда свеча его погасла от порыва ветра, позвольте мне сходить за вашими драбантами?
- Войдем, — ответил король твердым голосом, останавливаясь перед дверью зала штатов. - Отворяй скорее!
Привратник дрожал от страха так сильно, что не мог попасть ключом в замочную скважину.
- Ну-ка, граф, вы отворите дверь!
- Государь, — отпрянул граф де Браге, - прикажите мне идти под выстрелы датских или немецких пушек, я, не колеблясь, исполню приказ, но вы требуете, чтобы я бросил вызов самому аду!
Король вырвал ключ из рук привратника.
- Вижу, это касается одного меня. И прежде чем свита смогла удержать его, открыл дубовую дверь и пошел в зал. Спутникам ничего не оставалось, как последовать за ним.
Большой зал оказался освещенным большим количеством факелов. Черная драпировка заменила собой старинную отделку стен, однако многочисленные трофеи шведского оружия продолжали оставаться на своих местах. Здесь были трофеи, взятые войском Густава Адольфа, немецкие, датские знамена, а по углам стояли шведские флаги, покрытые черным крепом. На скамьях располагались представители всех четырех сословий в траурных одеждах. Множество бледных лиц на черном фоне казались светящимися. Но никого знакомого среди толпы, заполнившей зал, не было.
И тут вошедшие увидели, что на троне, с которого Карл XI обычно обращался к представителям штатов, лежало окровавленное тело в королевских одеждах. Справа от трона стоял ребенок в короне и со скипетром в руке, слева пожилой человек опирался о трон. На этом старике была парадная мантия, какую носили прежние правители Швеции до того момента, когда Густав Ваза провозгласил страну королевством. Напротив трона несколько мрачных фигур в черных одеяниях восседали за судейским столом. Прямо посреди зала было устроено возвышение, обтянутое черным, с плахой и топором. Никто из присутствующих не выразил своего отношения к вошедшим в зал, как будто их и не было. В зале стоял гул, и отдельных слов различить не удавалось. Затем встал главный судья и три раза ударил рукой по фолианту, лежавшему перед ним. Воцарилась тишина. Из противоположного конца зала ввели несколько молодых людей в благородной одежде, но со связанными руками. Концы веревок сзади держал могучий человек, на взгляд Карл XI обладавший огромной силой. Осужденный остановился посреди зала и презрительно взглянул на плаху. Вздрогнуло тело на троне, и на пол упали свежие сгустки крови. Осужденный встал на колени перед плахой, и тотчас же за глухим ударом топора брызнул поток крови. Голова покатилась по полу к ногам Карла XI, запачкав их кровью. До этой минуты король молчал, пораженный всем происходящим на его глазах. Здесь он будто проснулся и, сделав несколько шагов в сторону трона, обратился к фигуре, облаченной в парадную мантию правителя: «Если ты от Бога, говори, если от «другого», оставь нас в покое». И призрак медленно ответил ему торжественным голосом: «Король Карл! Кровь эта прольется не в твое царствование... но через четыре царствования на пятое. Горе, горе, горе роду Густава Вазы». После этих слов все фигуры, сидевшие на скамьях, начали бледнеть и сглаживаться, а вскоре и совсем исчезли. Фантастические факелы погасли, и свечи в руках сопровождавших Карла XI освещали уже старинные обои, слегка шевелящиеся от сквозняка. Еще некоторое время слышался шум и механический звон или лязг железа. Через десять-пятнадцать минут наступила тишина. Траурные драпировки, отрубленная голова, потоки крови - все исчезло вместе с призраками. Кровь сохранилась только на туфлях короля Карла XI.
Возвратившись в свой кабинет, король приказал сделать подробное описание всего, что они видели, подписал его сам и потребовал подписи всех трех сопровождавших. Одновременно он потребовал полного молчания о происшествии, но слухи об этом все же просочились в город. Документ был сдан в королевский архив и хранился тщательно, передаваясь из поколения в поколение.
А событие, виденное Карлом XI, произошло с королем Густавом III и его убийцей Анкаретромом, казненным в этом самом зале в присутствии представителей штатов. На казни присутствовал ребенок, сын Густава III, наследник престола Густав Адольф IV. Старик в мантии герцога Зюдер-манландского - дядя Густава IV, который был назначен регентом малолетнего короля.